Разделы
Источник: Костючук Л. Учителя учителей // Псковский летописец: Краеведческий альманах. 2010. №3(4). С. 119-124.
С 1957 года по 1987 год Софья Менделевна непосредственно руководила собиранием диалектных материалов для «Псковского областного словаря с историческими данными» (работа над которым продолжается и сейчас): организацией самих диалектологических экспедиций студентов во главе с преподавателями по сбору в полевых условиях материалов уникальных псковских говоров для пополнения Картотеки «Псковского областного словаря» (КПОС); постоянно руководила словарным семинаром; работала как автор и как редактор статей для «Псковского областного словаря».
Материал Картотеки современных псковских говоров и Исторической картотеки по псковским памятникам для Словаря давал возможность Софье Менделевне систематически, целенаправленно заниматься интенсивной научной работой
Софья Менделевна получила прекрасное образование: 1936-1940 годы – факультет русского языка и литературы Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена (слушала лингвистические курсы Е. С. Истриной, Н. П. Гринковой, Ф. П. Филина; работала в семинарах Б. А. Ларина, Ивана Ивановича Толстого, Д. К. Мотольской). Студенческая работа С. М. Глускиной «История слова красный» была рекомендована Б. А. Лариным для печати (Усилиями И. С. Лутовиновой, одной из последних учениц Б. А. Ларина, она была подготовлена к печати и опубликована).
Б. А. Ларин привлекал С. М. Глускину к работе и по подготовке Картотеки для «Древнерусского словаря» (ДРС): «Соня была исключительно способная, умная и училась отлично, особенно она интересовалась языковедческими предметами. Ее способности и интерес к языкам заметил зав. кафедрой русского языка проф. Борис Александрович Ларин. Он привлек ее (и меня вместе с ней) к работе по составлению словаря древнерусского языка», – вспоминает К. А. Мареева, подруга Софьи Менделевны.
В студенческие годы и аспирантские (предвоенный 1940-й, послевоенные 1946-1948) Софья Менделевна ежегодно ездила с Б. А. Лариным в диалектологические экспедиции: шел сбор материала говоров для «Диалектологического атласа русского языка» (ДАРЯ). А в летнее время, в каникулы, он [Б. А. Ларин. – Л. К.] включал нас [С. М. Глускину и К. А. Марееву. – Л. К.] в состав экспедиций по изучению говора местных, сельских жителей Ленинградской и Калининской областей. Ездили мы туда после первого, второго и третьего курсов». Это была хорошая школа для приобретения опыта ведения бесед с диалектоносителями, записей, обработки записанного. Так приобреталось то умение, которому потом Софья Менделевна учила своих учеников и коллег.
С началом войны С. М. Глускина осталась в блокадном Ленинграде. К. А. Мареева вспоминает: «Летом 1941-го года, вскоре после начала войны, мы перешли на казарменное положение в составе подразделения ПВО (противовоздушной обороны) и стали жить в бомбоубежище под институтом [ЛГПИ им. Герцена. – Л. К.], дежурили на чердаках, в госпиталях, у дистрофиков; рыли окопы под Пулковом – точнее, противотанковые рвы; иногда разгружали по ночам за Староневским каменный уголь – щебень из вагонов и утром получали за это тарелку дрожжевого супа…
<…> Смерть на наших глазах ослабевших от голода наших учителей. Одного из них мы с Соней везли на саночках…».
Софью Менделевну спас прорыв блокады: «Когда прорвали блокаду и открылась Дорога Жизни через Ладожское озеро, Соню вывезли из Ленинграда в состоянии полной дистрофии» (из воспоминаний сестры – Гиты Менделевны). Добралась Софья Менделевна до Татарии, где уже были сестры. Придя в себя, С. М. Глускина в 1943 году добровольцем ушла на фронт. В действующую армию, и на зенитном бронепоезде в качестве младшего сержанта, радиотелеграфистом прослужила до конца войны с немецкими фашистами – в Европе и с японцами – на Дальневосточном фронте.
Ни сама С. М. Глускина, ни Б. А. Ларин не забывали о призвании Софьи Менделевны к научной работе: «<…> считанные дни остались до того, как понадобится много-много людей для лучшей работы, в какой Вас некому заменить, в какой мало кто может сравниться с Вами», – писал Борис Александрович Софье Менделевне в армию (Какая вера в человека и в торжество созидательного труда звучит в этих словах тому, кто, пройдя нелегкий путь войны, должен продолжить начатое в аспирантуре!).
Так и состоялось возвращение Софьи Менделевны в аспирантуру, а потом назначение ее в Псков, где талант ученого, счастливый дар Учителя проявились ярко и значимо для дела и для людей, которых судьба сводила с нею и которых она учила.
Справедливо мнение, что многое в человеке закладывается в детстве, идет от семьи. Приведу строки Э. Глускина, племянника Софьи Менделевны, которого она, в помощь сестре Гите, воспитывала с пяти до семнадцати лет: «<…> та фундаментальность, которая была характерна для Сони как для человека, происходит не только от ее таланта, но и от того воспитания, которое она получила. Тут в первую очередь следует иметь в виду семью, из которой Соня вышла. <…> Как по отцовской линии, так и по материнской Соня происходит из семьи крупных раввинов. Ее отец вначале был главным раввином Минска, а затем (до самой смерти) Ленинграда – двух городов с крупными еврейскими общинами. <…> Несколько необычной особенностью отца-раввина был интерес к светским наукам; в этой области он проявлял большие способности и соответственно воспитывал своих дочерей».
Конечно, немаловажным было желание и самой Софьи Менделевны заниматься исследовательской работой и доводить начатое до конца. Она «была целеустремленным, восприимчивым человеком с оригинальным и глубоким мышлением. Конечно, такие факторы, как научная работа под руководством Бориса Александровича Ларина, его личный пример, <…> замечательная научная школа, а также благоприятные условия жизни в Пскове (который она любила и ценила) тоже играли очень важную роль и по своему значению могут быть поставлены в один ряд с полученным в детстве воспитанием».
Итак, жизнь и творчество Софьи Менделевны на многие десятилетия были связаны со Псковом. «Судьба привела С. М. Глускину в Псков потому, что в связи с кампанией борьбы с космополитизмом ее, несмотря на добровольное участие в Великой Отечественной войне, несмотря на блестящее окончание аспирантуры, из-за «пятого пункта» не смогли оставить в Ленинграде, как ни старалась, например, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русского языка Герценовского института Надежда Павловна Гринкова, тоже мужественный и честный человек. Но можно сказать, Пскову повезло: Софья Менделевна, тесно связавшая свою судьбу с Псковским пединститутом, свою научную деятельность – с псковскими говорами, с Псковским областным словарем, все эти десятилетия являлась опорой кафедры, ведущим преподавателем, организатором лучших, прежде всего научных, начинаний на
кафедре русского языка... На кафедру русского языка нашего института пришел уже зрелый ученый».
А время было далеко не простое… Не каждый сейчас может понять, как важно было, помимо всего, выстоять, не предавая своих принципов и главных черт своей личности: «Мужество и мудрость Софьи Менделевны сказывались во всем. И в том, что в автобиографии, в личном листке по учету кадров – везде писала Софья Менделевна, что она – дочь раввина (Это уважение к своим родителям, долг перед теми достойными людьми, которые дали жизнь детям! Друзьям известно, сколько тягот пришлось перенести всей семье из-за такого социального происхождения…). И в том, что в начале 50-х именно С. М. Глускина устояла во всех проверках относительно качества преподавания теоретических дисциплин в свете учения Сталина о языке (и ведь именно о ней, о ее профессионализме были положительные строки в заключении комиссии!), и в том, что и в дальнейшем именно Софья Менделевна приходила на помощь тем, кто нуждался в поддержке (Надежда Яковлевна Мандельштам благодаря Софье Менделевне и при поддержке ректора института Ивана Васильевича Ковалева смогла приехать на работу в Псков в начале 60-х; именно Софья Менделевна принимала А. И. Солженицына и И. Бродского, приезжавших в гости к Н. Я. Мандельштам…)».
Неустанная работа над псковскими говорами, местными памятниками прежде всего в связи с созданием «Псковского областного словаря с историческими данными» позволила С. М. Глускиной сделать серьезные научные открытия, признанные в научном мире: о звуке [ch] в псковских говорах; о специальных явлениях морфонологии в псковских говорах. По поводу работ С. М. Глускиной, касающихся морфонологических особенностей в псковских говорах, профессор Ленинградского университета Ю. С. Маслов, научный консультант Софьи Менделевны на курсах ФПК (Факультета повышения квалификации) по общему языкознанию, еще в 1967 году в своем отзыве написал: «<…> помимо очень удачно составленного обзора важнейшей проблематики этой молодой области лингвистической науки, высказан ряд собственных оригинальных соображений, представляющих научный интерес, а также привлечены факты из диалектологического материала. Соответствующая часть реферата С. М. Глускиной рекомендована руководителем семинара для опубликования в печати».
Ценным открытием С. М. Глускиной было доказательство отсутствия второй палатализации заднеязычных согласных в псковских говорах в прошлом и о следах этого в настоящее время (например, в словах следующих корней : «кеп» вместо «цеп»; «кедить» вместо «цедить»; «кевка» вместо «цевка»). Теоретические выводы из этого явления при опоре на данные археологии позволяют и лингвистам, и археологам, и историкам делать предположения об этногенезе славян – в частности, кривичей. Это открытие было признано и поддержано польским ученым С. Штибером, отечественным ученым (ныне академиком) А. А. Зализняком, который и сам пришел к таким же наблюдениям, но на много лет позже С. М. Глускиной и который предложил назвать его «эффектом Глускиной». Такая яркая древняя черта псковских говоров явилась одной из определяющих в созданной А. А. Зализняком теории древнего псковско-новгородского диалекта. Никита Ильич Толстой всегда проявлял искренний интерес к исследованиям псковской народной речи.
С. М. Глускина была умелым руководителем, поскольку талант ученого, преподавателя и человека позволял ей принимать необходимые решения и поступать так, что все делалось во имя человека: «Фактически бессменно С.М.Глускина выполняла роль заместителя заведующего кафедрой. Еще при Иване Терентьевиче Гомонове это было замечательное содружество в учебной и научной работе. Псковский областной словарь, конференции по псковским говорам, сборники по итогам конференций и т.д.; творческая дружба кафедры с Б. А. Лариным; совместная работа с коллегами из Ленинградского университета, из других научных учреждений… Получалось так, что Софье Менделевне Глускиной не предлагали заведование кафедрой даже тогда, когда не было заведующего («пятый пункт»!), но в то короткое время, когда она бывала и.о. зава (февраль 1949 г. – 20 июля 1949 г.; 10 сентября 1956 г. – 1 августа 1957 г.), Софья Менделевна успевала сделать много добрых и разумных дел. Многим занимаясь сама, С. М. Глускина умела увлечь коллег и организовать работу».
Талантливая во всем, Софья Менделевна выпустила в большую жизнь знающих учителей русского языка, хороших исследователей (даже если кто-то и не пошел именно по научному пути), которые с благоговением и благодарностью вспоминают Софью Менделевну.
Д.ф.н., проф. Л. Я. Костючук
комментарии (0)
Добавить комментарий